среди шиитских общин стран Персидского залива и поставит под сомнение существование консервативных монархий в регионе. Эти опасения были не лишены оснований, так как шииты составляли в Ираке 65 %, Бахрейне — 75 %, в Кувейте — 30 %, в Дубае — 30 %, в Абу-Даби — 20 % населения.

При подобном раскладе «Хезболла» могла стать своего рода инструментом давления Тегерана на данные государства. А если добавить сюда йеменских хуситов (тоже, в сущности, шиитов) и вооруженные шиитские группировки в Ираке, то, можно сказать, упомянутые монархии оказываются в стратегическом окружении координируемых Исламской Республикой сил.

И ХАМАС в данном случае — да, пусть с определенной долей оговорок, — представляется возможным рассматривать как структуру, до некоторой степени нивелирующую плотность сжатого вокруг монархий кольца. Хотя именно до «некоторой степени». Но опять же — инструмент политического давления не тождественен военной эскалации, на путь которой Тегеран после завершения войны с Ираком ступать и не собирается.

Да и ХАМАС: в прошлом материале мы говорили о противостоянии этого движения запрещенным в России двум столпам мирового терроризма — «Аль-Каиде»[40] и ИГИЛ[41]. А победа на выборах 2006 года подвигла ХАМАС концентрировать свои усилия на решении собственно социально-экономических проблем, выстраивании непростых отношений с ФАТХ и Израилем (в данном случае речь о дооктябрьском формате отношений с последним).

ХАМАС как часть британо-турецкого проекта?

И если движение рассматривать как часть глобального геополитического проекта, то только британо-турецкого.

Не зря Лондон декларировал пару лет назад принятие новой стратегии по обороне и внешней политике, немыслимой без участия в ближневосточной игре, соответственно, неудивительно высказанное А. Хазиным предположение о подготовке бойцов ХАМАС английскими инструкторами — разумеется, неофициально, поскольку с формально правовой точки зрения движение считается в Туманном Альбионе террористическим. Ну так и ИГИЛ[42] в США признан террористической организацией, что не исключает связей ЦРУ с его руководителями.

Интерес потрепанного британского льва к ХАМАС обусловлен повышенным вниманием British Petroleum к газовому месторождению «Левиафан» в Средиземном море. И в конкурентной борьбе с израильтянами английский нефтегазовый гигант рассматривает палестинское движение в качестве неплохого инструмента для реализации своих весьма амбициозных планов.

Поддержка же движения Турцией обусловлена единым, скажем так, их политическим фундаментом. Ибо и ХАМАС, и «Партия справедливости и развития» Р. Эрдогана имеют в своей основе идеологию «Братьев мусульман». Да и вопрос: только ли гуманитарную помощь оказывает Анкара ХАМАС?

Кроме того, реализация неоосманистских амбиций Р. Эрдогана немыслима вне контекста ближневосточной политики. А на кого ему в регионе опираться? Не на пророссийскую же Сирию и проиранскую «Хезболлу», и не на проамериканский же Египет, где фельдмаршал А. Ас-Сиси силой оружия подавлял «Братьев мусульман», даже несмотря на их легальный приход к власти в стране. Так что ХАМАС здесь просто безальтернативный вариант.

Само руководство движения в определенном смысле придерживается такого знакомого нам по постсоветскому пространству многосекторного курса, выстраивая также конструктивные отношения с Россией, как видим, действуя на пересечении интересов не очень-то дружественно настроенных друг к другу государств.

Однако таскать каштаны ради интересов Лондона и Анкары, поддерживая ХАМАС и способствуя укреплению его (по сути британо-турецких) позиций в Газе, ни Тегеран, ни Бейрут, где расположена штаб-квартира «Хезболлы», не собираются. Беспокойный и нестабильный анклав Ирану и «Хезболле» просто не нужен.

Стоит отметить, что подобная — в стороне от конфликта — позиция «Хезболлы» демонстрируется ею не впервые. Так, по словам американского исследователя М. Левитта, еще в ходе трехнедельной войны Израиля с ХАМАС в Газе 2008–2009 гг. ни одна ракета или боевик «Хезболлы» не атаковали северную границу Израиля.

Кроме того, в самом Ливане «Хезболла» стремилась и стремится стать основным выразителем интересов именно шиитской общины, интегрировавшись в госструктуры страны.

Но и это не главное.

«К 2005 г., — пишет А. А. Кузнецов, — наметилась перспектива создания так называемого «шиитского полумесяца» в составе Ирана, Ирака, Сирии и Ливана».

Очевидно, что сектор Газа располагается на периферии подобного рода планов, и ХАМАС может здесь стать тактическим попутчиком «Хезболлы», но никак не стратегическим ее партнером.

И тем не менее ХАМАС в перспективе гипотетически способен сыграть роль более серьезную, нежели военно-политической структуры, ограниченной сектором Газа, если, разумеется, не будет разгромлен ЦАХАЛ. А лично мне видится в недалеком будущем дипломатическое разрешение конфликта.

В этом заинтересованы обе стороны, да и собственно инициатива Катара, в котором, к слову, расположена штаб-квартира политбюро ХАМАС, по примирению сторон подтверждает мои слова.

Поменяют ли США свое отношение к ХАМАС?

В завершение о возможной интриге.

Я уже писал, что Вашингтон не поддерживает движение. Но при этом США, перенося центр тяжести своей геополитической стратегии из Ближнего Востока в Азиатско-Тихоокеанский регион, разумеется, продолжат курс на сдерживание Ирана. И осуществлять его будут, по мнению А. А. Кузнецова, «используя не столько отжившие свое монархии, сколько разжигание суннитско-шиитских противоречий с опорой на политизированные суннитские исламистские движения».

Отсюда вопрос: не попытаются ли Соединенные Штаты выстроить выгодный для себя формат отношений с ХАМАС, примирив его с Израилем и перенацелив движение на конфронтацию с «Хезболлой»?

Ведь если получится, то это станет ударом по интересам Ирана на Ближнем Востоке. И здесь, кстати, многое зависит от шагов в регионе не только собственно Исламской Республики, но и России, в том числе и в рамках диалога — как с ХАМАС, так и «Хезболлой».

Использованная литература

Баранов А. В. Концепция «Исламского пробуждения» аятоллы Али Хаменеи.

Вайс М., Хасан Х. Исламское государство: армия террора. М.: Альпина нон-фикшн, 2016.

Беренкова Н. А. Корнилов А. А. Идея исламского государства в политической идеологии и программе организации «Хезболла»

Ермаков А. Make Britain Great Again! Новая английская стратегия по обороне и внешней политике.

Кныш А. Д., Маточкина А. И. Шиитский ислам: учебное пособие. СПб.: Президентская библиотека, 2016.

Кузнецов А. А. О влиянии шиитско-суннитских противоречий на ближневосточную ситуацию.

Кузнецов А. А. Конфессиональная поляризация в постсаддамовском Ираке и проблемы сунитско-шиитских отношений.

Левитт М. «Хезболла»: глобальные следы деятельности ливанской «Партии Бога»

Люттвак Э. Стратегия. Логика войны и мира. М.: АСТ, 2021.

Родецкий И. А. Медийные ресурсы ХАМАС и «Хезболлы» как инструменты общественно-политической деятельности.

Харик Дж. П. «Хезболла»: меняющееся лицо терроризма.

Щегловин Ю. Б. Об